Сергей Зуев (25 сентября 1965, Москва, РСФСР, СССР – 22 июля 2015, Санкт-Петербург, Россия) – актер, театральный режиссер, автор спектаклей «Контрабас» и «Луиза».
После окончания режиссёрского факультета ГИТИСа, мастерская А.А.Гончарова и М.А. Захарова, Сергей работал актёром в Московском международном театральном центре им. Ермоловой, снялся в более чем 10 фильмах, работал на ТВ, активно занимался постановкой массовых мероприятий.
Фильмография: «Даша Васильева. Любительница частного сыска» (2003 г., сериал, серия «За всеми зайцами»), «Империя под ударом» (2000-2001 г., сериал, главная роль – Викентьев), «Вор» (1997г., эпизодическая роль), «Искусство умирать» (1995 г., ангел), «Любовь по заказу» (1993, Николай), «Духи ада» (1992), «Плащаница Александра Невского» (1992), «Когда опаздывают в ЗАГС» (1991, главная роль).
В 1995 году на сцене московского театра имени Рубена Симонова Сергей поставил спектакль «Контрабас» по пьесе Патрика Зюскинда. Анатолий Крупнов написал к спектаклю музыку и сыграл в нем одну из главных ролей.
Воспоминания Сергея Зуева: «Тогда мы хапнули чуда»
8 июля 2015 года в 20.10, лёжа на больничной койке в Санкт-Петербурге, режиссёр-постановщик спектакля «Контрабас» Сергей Зуев написал небольшой текст-воспоминание о работе над постановкой спектакля «Контрабас».
Сергей Зуев скончался через четырнадцать дней, 22 июля 2015 года, в Санкт-Петербурге, не дожив два месяца до 50 лет.
Контрабас» тогда еще не издавался на русском, и у нас был подстрочник, сделанный подругой Г.Б. Боголубовой Катей. Когда я говорю «у нас», я имею в виду театр им. Ермоловой, из которого к тому времени я ушел. Артист В.Демченко был приглашен на роль Бальзаминова вместо меня, так мы и познакомились. Артист В.А. Проскурин, под которого всё это и затевалось, прочитав подстрочник, отказался. И всё подвисло! А мне в то время нужна была первая режиссерская работа. Переход артиста в режиссуру вполне логичный, но иногда болезненный. Одним словом, текст оказался у меня. Я показал его В.Демченко, и он загорелся моноспектаклем. Итак, у меня был АРТИСТ и ТЕКСТ, я сидел в «Маяке» и понимал, что теряю интерес. Как будет играть Демченко, я знаю, а я хотел не знать! Я хотел развернуть этот сложнейший для освоения на слух текст в сторону людей, не имеющих музыкального образования. Итак, я сидел в «Маяке», пришел Крупнов. Мы дружили с 1991 года. И тут меня «прострелило». Я отдал текст Толику с комментарием, что непосредственно слова будет осваивать Дёма, а ты мне нужен как музыкант, но не на «сцене», а «дома». Толик согласился сразу, и каша заварилась.
Где взять денег?
Зюскинд – премьера в России. Конечно, Гёте институт обалдел от нашей наглости, но спустя какое-то время согласились. Мы получили 2 тысячи дойчмарок и должны были сыграть три спектакля для приглашенных немецко-русских друзей Гёте института. Площадка театра им. Симонова на 120 мест их устроила. Премьера должна была состояться через месяц. К тому времени в моей голове всё сложилось и осталось сделать.
Репетиции проходили хорошо.
Артисты мне доверяли. Возникла проблема только с днем премьеры спектакля: она совпала с концертом «Неприкасаемых» в Питере. Перед Толиком встал вопрос: у меня он получал 50 долларов за репетицию и чуть больше за спектакль, а у Гарика за концерт в «Юбилейном» очевидно несопоставимо больше.
Я поехал к Гарику разговаривать, и мы договорились, что Толик сам решит, где и с кем.
Толя выбрал НАС!
На первой репетиции без инструмента мы работали с тишиной. Толян был в восторге от того, что тишина бывает разной и мы наполняем её, чем хотим. Потом появилась гитара «бас-акустика», и каждая нота рождалась из качественной тишины, и сразу зазвучал, заработал текст как внутренний монолог музыканта……… Но всё это в реп.зале.
Выход на сцену.
Художник спектакля – Роман Котанов – гребец! Когда я стал говорить с ним, что мне нужна фактура музыкального инструмента, сделанного вручную, Роман Котанов за две водки купил у сторожа гребной базы в Серебряном Бору списанную восьмерку. Опилил её и привез на Арбат. Затем мы купили в немецком хозяйственном магазине поливочные шланги с оплеткой и получили струны. Гриф и струны лежали на сцене. До премьеры оставалась неделя……………… Ужас и Восторг одновременно – это признак Божественного присутствия!
Ужас и Восторг!
За два дня до премьеры Восторга не осталось совсем, а Ужас накрывал нас всё больше и больше. В зал зашел гл. художник театра им. Симонова А. М. Авербах – «Сережа, я могу чем-нибудь помочь?» – спросил Авербах, видя, что на сцене что-то навалено и висит соплями. А на авансцене лежит Толян с бутылкой «Финляндии» в голове и время от времени посылает всех и всё нах….. «Нас спасет только зритель или похоронит», – прокашлял я в ответ, у меня в то время резался зуб мудрости. «Удачи», – пожелал Авербах, глядя на мое лицо, похожее на грушу.
Спасет или похоронит.
Включились все, кто был рядом: Саня Юрасов, Алина Крупнова, Сережа Воронов, художник Коля Глазков, который украл лавку с Арбата, и к её чугунной станине мы примастерили «гриф-лодку». Воронов помог с радио-микрофонами, так как нужен был крупный план звука. Алина была настоящей боевой подругой, и Толик к премьере был огурцом и в костюме. Саня метался между нами как настоящий директор, сглаживая углы и противоречия, что в результате позволило нам доплыть до зрителя.
Мы хотели зрителя, и мы его получили.
Это был лучший зритель за всю мою жизнь в театре. Он нас принял и спас! Именно зритель мне выдал режиссерский диплом и открыл Толику театр.
«Серега, я не понимаю, я стою в дальнем углу сцены, спиной к зрителю, ничего не делаю, а зритель ждет поворота моей головы, движения руки или покашливания. Ждет напряженно, и я это чувствую спиной!!! Встреча с метафизикой театра всегда травматична. Ибо, ибо …. За всю последующую работу этого со мной не случалось более.
P.S. После похорон Толика Репа (татуировщик) набил мне вокруг правого запястья четыре струны и басовый ключ, так и хожу всю жизнь.
№5(156) / 1995 год / газета «Новый Взгляд»
Анатолий КРУПНОВ, лучший бас-гитарист России и окрестных территорий
Сергей ЗУЕВ, артист театра им. Ермоловой, последний романтик драматических подмостков.
Теперь они поменялись ролями. Артист Зуев отрастил волосы и сделал пару наколок, всерьез задумался о покупке мотоцикла и хочет петь блюз. А музыкант Крупнов готов отстричь косу, покупает галстуки от Валентино и заканчивает работу над книгой «Размышления пожилого мальчика». Как и четыре года назад, они вновь оказались на разных полюсах. Тогда в дверях одной московской квартиры столкнулись длинноволосый и татуированный лидер «Черного Обелиска» и подчеркнуто элегантный артист столичного театра. А столкнувшись, просуществовали бок-о-бок четыре месяца, подружились, дружат до сих пор и удивляются продолжительности и относительной безоблачности их дружеских отношений, которые формировались вопреки разности имиджей и несовпадению фаз: когда один находится в состоянии активной жизнедеятельности, другой – в полном «отрыве» от нее. И наоборот. Крупнов любит все дорогое. Зуев – «чего попроще». Зуев стремится «нести рок-н-ролл в драматическое искусство», Крупнов уже внес элементы театра в свою программу. Зуев может сутками слушать Сашу Башлачева. Крупнов предпочитает ничего не слушать, разве что иногда Тома Вэйтса. Друга Зуева Крупнов ценит за доброту и непосредственность, но не выносит, когда тот начинает плакаться ему в жилетку. Зуев, в свою очередь, уважает прямоту крупновского характера, хотя и побаивается внезапных вспышек его цыганской горячности. На совместном счету двух друзей один несостоявшийся кинофильм, сорванная телепередача и находившаяся под угрозой срыва фотосъемка, зато бесчисленное множество забавных историй, рассказ о которых прерывает их общий смех.
Ирина Аванесян
