АРХИВ / №12 1997 / Я МОЛОДОЙ /
МЕНЬШЕ месяца не дожив до своего 32-летия, ушел разносторонне одаренный человек – музыкант и актер Анатолий Крупнов. Для всех он был просто Толиком, несмотря на то что его “Черный Обелиск” работал на одной сцене с Accept, Faith No More, сопровождал Sepultura в их российском турне… Два года Топик играл в “Шахе”, его бас звучит на диске “Beware”, получившем четыре звездочки из шести в металхаммеровской рецензии. Играл в театре, в пьесе “Контрабас” у Сергея Зуева. Снялся в фильме Андрея И “Научная Секция Пилотов”. Участвовал в совместном проекте с группой “Ван Моо”. Для сборника, посвященного памяти Владимира Высоцкого, исполнил его песню “Про то, что случилось в Африке”. Внес заметный вклад в творчество “Неприкасаемых”. Это то, что либо уже известно, либо можно прочитать в его многочисленных интервью, услышать (теперь уже только в записи) по радио, увидеть по телевизору…
Рассказать об Анатолии Крупнове я попросил Александра Юрасова (директор «Черного Обелиска») который был знаком с Крупновым 10 лет.
Он никогда ни о ком не отзывался плохо. Терпел боль, не жаловался…
Нетерпим был в мелочах. У него были “свои” вещи, предметы. Каждая вещь была выбрана с любовью – он их любил, но не берег… У него были 4 бас-гитары, и нельзя сказать, что очень уж ухоженными они выглядели, – не раз предлагали ему их продать, купить что-то другое… Ни в какую!
Он на эти четыре баса показывал и говорил: “Вон мои человеки стоят…” Но прежде всего музыкантом был. Музыкант в нем все перевешивал. И вещи, композиции рассматривал с точки зрения настроения, а не стиля. А сам как играл!.. Узнаваем был по манере: немного “сзади” играл, отставая как бы. Его часть ритм-секции была “с характером”, но он всегда “работал на партнера”.
Толик окончил восьмилетку по классу скрипки. С сестрой они вместе учились и играли дома, разойдясь по разным комнатам. На пианино играли по очереди: кто первый закончит – шел гулять.
Наиболее близким человеком для него была Алина, его жена: за 6 лет они узнали друг друга до мельчайших оттенков характера. Был, кстати, очень сложным человеком для родных и близких – не прощал мелочей, невнимания, требовал по максимуму с них. Для посторонних же – отличный человек!
Был очень щепетилен, у него никогда не было “звездной болезни” и излишней пафосности. Сколько раз, когда они с Алиной уходили из какого-нибудь заведения, она ждала его по полчаса в шубе у выхода и уже начинала беспокоиться, а он в это время совершал “круг почета”, прощаясь со всеми. Никого не забывал. Не мог он уйти молча, внезапно, “по-английски”… Ему в любое время можно было позвонить: “Мне фигово…” – “Приезжай!” Всегда умел поддержать в трудную минуту, хотя сам в трудную минуту помощи не просил.
Очень честолюбив был. Если что-то делал, старался, чтобы лучше всех.
Что еще отличало – сидит, допустим, на студии, пора разъезжаться. Говорит: “Так, сегодня у меня троллейбусный день…” Это значит, что к себе на Юго-Запад он поедет, пересаживаясь с троллейбуса на троллейбус. “День маршрутного такси”, трамвайные заморочки… Хотя есть деньги на машину! С ним интересно было гулять по Москве, а уж девушкам лучшего и пожелать трудно. Он хорошо знал историю Москвы (особенно – питейных заведений) и постоянно рассказывал что-нибудь интересное о тех местах, домах, мимо которых проходили.
Много чего у него было любимого… Напиток – 1/3 кофе, 1/3 водки -называл “Доброе утро, Толик!”, без него, бывало, утром общаться не мог…
Толик был взрослый мальчик, и говорить о возможности окружающих удержать его от алкоголя и наркотиков – несерьезно. Но был, конечно же, использован весь спектр: ультиматумы, просьбы, угрозы… На гастролях я с ним жил в номере (я не пью вообще), и ему приходилось мириться с этим. Я не хочу переоценивать своей роли, но факт: когда он выпивал, просил “только Юрасову не говорить”. Ему и врачи говорили: “Мы только твое орудие. Бросаешь ты, а мы только помощь”. Толик был совершенно конкретный беспредел, он себя не щадил.
Героин употреблять он начал в марте 1996-го. Где-то написали бред о “нескольких годах” его зависимости от героина… Другое дело, что он умудрился столько его вкачать, сколько другим и за гораздо более долгую жизнь не приснится.
Диагноз в медицинском заключении о смерти – острая сердечная недостаточность. Год назад он завязал пить. Только пить, но он был такой беспредельный человек: и пил, и наркотики… В больницы по алкогольной линии он периодически ложился уже давно.
Батюшка на отпевании сказал, что Толик умер, как подобает христианину: за неделю до смерти он исповедался и причастился…
В 31 год был мудр по-настоящему, столько размышлял о жизни…
Находил общий язык со всеми; при всех своих талантах не чурался 14-15-летних фанатов. А мог сидеть, общаться с людьми, разбрасывающими пальцы, мог с интеллигентными людьми говорить… Везде он был своим.
Анатолий РЫКОВ.